Садко

После долгих странствий по свету гусляр и купец Садко возвращается домой, в Великий Новгород. Он идёт по знакомым улицам, где каждое крыльцо и каждая свая на берегу реки хранят отголоски прежних дней. Ветер с Волхова приносит запахи ладьи и соли, смешанные с древесной смолой и дымом очагов, и Садко будто заново запоминает неровности мостовой и изгибы реки, что когда‑то были картой его молодости. Гусли за спиной лёгким ремешком стучат о плечо, как напоминание о тех концертах в чужих портах и договорённостях с купцами, благодаря которым он зарабатывал хлеб и опыт. Его шаги становятся медленнее у старой пристани: здесь он стоял, глядя на уходящие корабли и мечтая о дальних странах; здесь к нему возвращались хорошие и дурные вести, и здесь же проходили прощания. В городе всё выглядит немного иначе — дома повзрослели, люди изменились, у кого‑то новые дети, у кого‑то новые заботы — но мелодии, что он носит в сердце, узнают иные голоса. Садко прислушивается к шуму базара, к звону гуслей, к речи купцов; в этих звуках слышатся счета и давние песни, и он понимает, что его путь по миру не стер этого города, а лишь вписал в него новые строки. Стоя на мостке, он ощущает спокойствие, редкое после долгих дорог: в памяти всплывают портовые таверны, чужие закаты и лица, а рядом — родные покаты крыши и колокольный звон. Возвращение не похоже на конец пути; это скорее начало нового дня, в котором Садко снова будет и гусляром, и купцом, и хранителем своих странствий в сердце Великого Новгорода.