Игроманка

Жулдыз живёт в окружении постоянного напряжения: азартные игры крадут у неё время, деньги и спокойствие, а взгляд её маленького сына становится всё более требовательным и растерянным. Каждый раз, когда она поднимает телефон или проходит мимо счётчика в зале, во рту появляется горечь сожаления — она знает цену своим ошибкам, но привычка толкает дальше. Выбор между очередной ставкой и ребёнком не даёт ей ни сна, ни покоя; в простых вещах родительской любви теперь проскальзывает вина. Когда всё кажется неразрешимым, рядом появляется молодой психолог с необычным, на первый взгляд странным методом: он не наставляет громко, не одёргивает, а аккуратно направляет её взгляд внутрь, помогает рассмотреть те уголки души, которые она привыкла закрывать. Его подход вызывает у Жулдыз сопротивление и одновременно интерес; сессии напоминают медленный разбор старых ран — болезненно и щемяще, но постепенно проявляются связи между детскими страхами, шрамами прошлых потерь и нынешним ритуалом ставки. Она сталкивается с тоской, стыдом и редкими мгновениями облегчения; выбор перестаёт быть абстрактной дилеммой и становится живой болью, которую нужно пережить. Рядом с тем, как её внутренний мир медленно распутывается, формируется понимание того, что отказ от игры — это не просто отказ от привычки, а возвращение к сыну, к жизни, где место для ошибок и для исцеления. Иногда на сессиях он предлагает простые, непривычные упражнения — дыхание, фиксация ощущений, рассказывание вслух мелочей, которые она раньше проглатывала. Эти практики кажутся ей странными, но помогают выстроить мост между моментом желания сделать ставку и образом сына, который ждёт её дома. Эта внутренняя поездка — мучительная работа над собой, но и единственный путь к тому, чтобы снова услышать смех ребёнка и научиться быть рядом по-настоящему.